Новости проекта
Новый раздел на сайте
27.10.2016
Атлас всемирной истории

Подробнее

Внимание! Открыта вакансия администратора
27.10.2016
Проекту "История Дипломатии" требуется старший администратор (свободный график работы)

Подробнее

Все новости

Личный кабинет

В середине июля 1938 г. один из видных представителей «клайвденской клики», маркиз Лондондерри, вновь отправился в Берлин для встречи с Гитлером, Герингом и Риббентропом. Плодом этих переговоров явилось «личное послание» Гитлера Чемберлену. Его привёз в Лондон 18 июля и вручил Галифаксу адъютант Гитлера капитан Видеман.

Предложения Гитлера подверглись обсуждению в Париже, куда 19 июля прибыл Галифакс вместе с английской королевской четой. В совещаниях приняли участие Даладье и Боннэ. Англо-французские переговоры происходили под покровом величайшей тайны. Как выяснилось впоследствии, предложения Гитлера были признаны приемлемыми. В Париже были вынесены решения, которые вскоре и были положены в основу злополучного Мюнхенского соглашения.

22 июля 1938 г. Англия потребовала от Чехословакии, чтобы ею были приняты решительные меры для «умиротворения Европы». Чехословацкое правительство ответило, что готово рассмотреть «карлсбадские пункты» Генлейна, т. е. программу территориальной автономии Судетской области, выработанную партией судетских немцев. Но оказалось, что Генлейн и его единомышленники уже не удовлетворяются своими прежними требованиями. 29 июля 1938 г. Генлейн выступил в Бреславле с публичной декларацией, в которой провозгласил принципы гитлеровского пангерманизма: все немцы в любой стране должны подчиняться «только немецкому правительству, немецким законам и голосу немецкой крови».

Английская дипломатия решила произвести самый энергичный нажим на чехословацкое правительство. 3 августа прибыл в Прагу уполномоченный Чемберлена Ренсимен, один из магнатов лондонского Сити. Ему было поручено стать «беспристрастным посредником» между сторонами и в кратчайший срок привести их к соглашению. В Берлине отлично понимали истинную цель миссии Ренсимена. Чтобы содействовать её успеху, фашистское правительство Германии приняло демонстративно устрашающую позицию. В ряды армии были призваны запасные; на западных границах Германии открыто сооружались новые укрепления; для нужд армии проводились реквизиции; над территорией Чехословакии непрерывно летали германские самолёты; отпуска государственным служащим в Германии были отменены; объявлена была регистрация врачей и сиделок. Недалеко от Данцига и Польского коридора организованы были военные манёвры. На них присутствовал сам Гитлер. 22 августа вместе с регентом Венгрии Хорти, прибывшим в Германию, Гитлер отправился в Киль. Там произведён был смотр нового германского военного флота. Оттуда Гитлер со своим гостем проследовал на Гельголанд, превращенный в грозную морскую крепость. Иностранным военным атташе продемонстрирована была мощь боевого флота гитлеровской Германии. 110 современных военных кораблей, 37 подводных лодок, новый линкор «Гнейзенау» производили манёвры на глазах приглашённых гостей. На суше иностранцам показаны были танки, бронемашины, моторизованная пехота; в воздух поднимались мощные эскадрильи боевой авиации. Всё было рассчитано на то, чтобы создать впечатление несокрушимой силы немецкой военной машины.

Устрашающая демонстрация военной мощи фашистской Германии была использована Ренсименом для того, чтобы напугать чехословацкое правительство и сделать его более сговорчивым. Грозя чехословакам, что в случае войны они будут раздавлены полчищами Гитлера, посланец Чемберлена настойчиво требовал от Бенеша дальнейших уступок.

1 сентября 1938 г. Гитлер вызвал Генлейна в Берхтесгаден, где находились в это время Геринг, Гесс и Геббельс. Здесь Генлейну было приказано отвергнуть все компромиссные предложения Ренсимена и требовать незамедлительной передачи немцам Судетской области.

7 сентября 1938 г. лондонская газета «Times» выступила со статьёй, в которой чехам предлагалось без дальних разговоров передать Германии «Судетскую окраину». Статья вызвала негодование в демократических кругах Англии и Европы. Но она сделала своё дело. Сторонники Гитлера, трусы и соглашатели в Англии и Франции, заговорили открыто, что Чехословакия своим упорством может вызвать всеобщую войну в Европе. Чтобы предупредить эту катастрофу, нужно заставить Чехословакию безоговорочно удовлетворить все требования Германии.

Естественно, что Гитлер немедленно откликнулся на агитацию своих доброхотов. 12 сентября 1938 г. он выступил в Нюрнберге с неистовой речью. «Не для того всемогущий создал 7 миллионов чехов, — вопил фюрер, — чтобы они угнетали три с половиной миллиона судетских немцев!..» В той же речи Гитлер заявил, что 28 мая он отдал приказ всемерно увеличить мощь германской армии и авиации и выстроить «гигантские укрепления» на западной границе Германии.

Напряжённое положение, создавшееся в Европе в эти дни, драматически изобразил Черчилль в своей статье «Европейский кризис». «Германия широко развернула мобилизацию, — писал он, — мобилизован флот, приведены в готовность воздушные силы, две трети армии находятся на военном положении... Наблюдается движение войск из центральной Германии к рейнской границе; вокруг Чехословакии и во вновь захваченных австрийских областях стягиваются громадные вооружённые силы... Недостаёт только какого-либо кровавого инцидента или восстания в установленный Гитлером момент, чтобы последовал сигнал к наступлению».

Можно ли предупредить катастрофу, угрожающую европейскому миру?.. «Если Великобритания, Франция и Россия совместно обратятся к Гитлеру с нотой, — продолжал Черчилль, — давая ему понять, что нападение на Чехословакию повлечёт за собой их немедленное общее выступление; если в то же время и Рузвельт заявит, что эта нота имеет за собой моральную поддержку США... то можно ещё надеяться... что цивилизованный мир не будет вовлечён в катастрофу...»

Но Черчилль напрасно рассчитывал на Францию. Её правительство менее всего было расположено воевать с гитлеровской Германией. 12 сентября 1938 г. французский министр иностранных дел Жорж Боннэ представил на рассмотрение кабинета доклад генерала Гамелена о состоянии вооружённых сил Франции. Из этого доклада вытекало, по мнению Боннэ, что Франция не может итти на риск вооружённого столкновения с Германией.

Это был сознательный обман. О нём впоследствии подробно рассказали в своих воспоминаниях такие осведомлённые французские журналисты, как Пертинакс и Женевьева Табуи.

Последняя, рассказывая о той чудовищной лжи, которой фашисты опутали Францию в период Мюнхена, пишет:

«Превосходящий всё обман имел место 12 сентября, когда Боннэ обратился к министрам по вопросу о мобилизации. Министр иностранных дел ловко извлёк из доклада Гамелена о состоянии армии всё то, что считал полезным для своей политики, и опустил всё остальное. Он сообщил о том факте, что в нашем военном снаряжении имеются пробелы, но не упомянул о более успокоительных разделах доклада, особенно о заключительном параграфе, где говорилось: „Но Чехословакия не должна быть оставлена на произвол судьбы. И если война не может быть предотвращена, Франция ещё раз будет победоносной”».

Пертинакс рассказывает, что сам автор доклада, генерал Гамелен, протестовал в Лондоне и в Париже против извращения его точки зрения в пессимистическом меморандуме Бонна.

Составляя в апреле 1938 г. свою записку для Даладье и Боннэ перед их поездкой в Лондон, Гамелен доказывал, что Чехословакию можно и должно защищать. Он требовал сохранения за Чехословакией её стратегических границ с укреплённой линией и «Моравским коридором». Он учитывал, что в этот момент германская армия была слабее французской и чехословацкой, в особенности по количеству и качеству танков. Генерал Гамелен не примыкал к тем реакционным военным кругам Франции, которые считали, что «лучше мир с Гитлером, чем война против него вместе с Ворошиловым». Наоборот, он активно поддерживал политику Барту, направленную к укреплению франко-советских отношений, а саботаж Лавалем франко-советского договора считал гибельным маневром, чреватым печальными последствиями для безопасности Франции. Гамелен осуждал антисоветскую позицию Польши и приветствовал сближение СССР и Чехословакии. Какое же решение принял кабинет? Вечером того же дня оно было официально сообщено английскому послу во Франции Эрику Фиппсу. Даладье пригласил к себе посла и заявил ему, что Франция лишена возможности выполнить свои союзные обязательства в отношении Чехословакии.

Английское правительство приняло к сведению сообщение французов. Однако, всё ещё рассчитывая повлиять на немцев, оно не возражало против того, чтобы французское правительство провело ряд мероприятий мобилизационного характера. В ряды французской армии были призваны запасные; укреплённая линия Мажино была укомплектована полным составом вооружённых сил; из Африки во Францию прибыли колониальные войска. Со своей стороны английское командование приказало флоту быть в боевой готовности.

Гитлер решил не отступать. Он вновь выступил в Нюрнберге с заявлением, что Германия закончила свои военные приготовления; она готова выдержать самые серьёзные испытания к тому же ею собран богатый урожай, который позволит ей перенести «любую экономическую блокаду».

Итальянский союзник Германии проявил в эти дни значительно меньшую воинственность. В газете «Popolo d' Italia» опубликовано было открытое письмо, автором которого был, очевидно, сам Муссолини. Тон этого письма был скорее примирительным: ясно чувствовалось, что фашистскую Италию смущает перспектива вооружённого столкновения из-за Чехословакии с такими державами, как Англия и Франция. Во всяком случае газета предлагала Ренсимену и Бенешу провести в Чехословакии плебисцит, который и решит вопрос о дальнейшей судьбе этой республики. «Ведь чехословацкая нация не существует», и «время компромиссов миновало», — храбрился орган Муссолини, стараясь всё же не отстать от берлинского запевалы.

 

 

страница
назад
страница
вперед

 

Оставьте Ваш комментарий к этой статье
и получите доступ к закрытому разделу сайта


Добавление комментария

   Ваше имя:

  E-mail (не отображается на сайте):

Ваш отзыв:


Введите слово с картинки