|
Советская страна постепенно восстанавливалась. Но летом 1921 г. республику постигло новое бедствие — неурожай. Больше 20 миллионов человек населения Поволжья, областей Украины и Северного Кавказа, особенно пострадавших от интервенции и гражданской войны, было охвачено голодом. Советская власть немедленно организовала помощь голодающим. Посильную помощь оказал им и международный пролетариат.
Когда в США возникла организация для оказания помощи пострадавшим от голода в России (так называемая Американская администрация помощи — АРА), советское правительство не отклонило её предложений. 20 августа 1921 г. с Американской администрацией помощи было заключено соответствующее соглашение. Неделю спустя однородное соглашение было подписано и с уполномоченным Женевского комитета Лиги нации по оказанию помощи пострадавшим от голода в России — Фритиофом Нансеном.
Франция предложила создать Международную комиссию. Англия выдвинула в её состав министра внешней торговли Ллойд-Гримма, сэра Д. Хюита, специалиста по борьбе с голодом в Индии, и Уордропа, бывшего консула в Москве.
Первое заседание Международной комиссии помощи России состоялось 30 августа в Париже, в Министерстве иностранных дел. Председателем комиссии был избран бывший посол в России Нуланс, один из наиболее ярых организаторов заговоров против советской власти в России. Выступив с речью, Нуланс начал её с напыщенных фраз о помощи голодающим, оказываемой якобы «без всякой задней мысли, с единственной заботой достойным образом выполнить гуманитарную роль, на нас возложенную».
Но после этих общих фраз Нуланс заявил: «Наше соглашение, ставящее себе целью исключительно оказание помощи, отнюдь не включает в себе отказа от прошлого. Достаточно для нас того факта, что миллионы людей страдают и умирают, чтобы все разногласия в оценках и политических позициях в отношении Советов перестали служить для нас препятствием к объединению в деле спасения народа, к которому мы к тому же питаем одинаковые симпатии. Но именно по одному тому, что, по мнению наших правительств, оказываемая помощь должна быть одинакова для всех жертв голода и не может разнообразиться в зависимости от их убеждений и социального положения, мы вправе требовать, чтобы распределение продовольствия и помощи производилось с соблюдением полнейшей справедливости. Тут необходим поэтому самый строгий контроль: мы должны будем его установить и неуклонно проводить».
В США во главе комитета стал Гувер, будущий президент. 4 сентября 1921 г. Нуланс по телеграфу предложил советскому правительству принять помощь Международной комиссии. Нуланс потребовал от советской власти, чтобы в Россию была допущена делегация экспертов, уполномоченная ознакомиться с положением на местах. Ясно было, что вся эта затея преследует разведывательные цели. Советское правительство нотой от 7 сентября категорически отказалось разрешить приезд делегации Международной комиссии и тем более допустить какой бы то ни было контроль со стороны иностранных держав за распределением присылаемых продуктов. В ноте указывалось, что «с величайшим изумлением российское советское правительство ознакомилось с содержанием полученной 4 сентября ноты г. Нуланса, показывающей, что возглавляемая этим лицом комиссия, вместо действительной помощи голодающим, предпринимает шаги, заставляющие усомниться в самом желании её помочь бедствующим крестьянам России».
Напоминая о деятельности Нуланса в России в качестве посла Франции, нота Наркоминдела характеризовала его как «одного из самых злостных и коварных врагов» трудящихся России, который всячески старался не допустить соглашения и взаимного понимания между советским правительством и правительствами Антанты. В своё время советское правительство обращалось уже к французскому правительству с заявлением, что «невозможно ни на одну минуту оставлять в России, качестве его представителя, такое лицо, которое толкает войне между Францией и Россией». «Оставшийся, несмотря на это заявление, в России, — гласила нота, — г. Нуланс все свои силы отдал подготовке заговоров против безопасности республики и против жизни её руководящих деятелей, подготовке восстаний, вербовке участников всевозможных авантюр, направленных против республики, попыткам устраивать взрывы мостов и железнодорожные крушения и т. д.». Нуланс «был одним из наиболее активных руководителей той самой системы блокады, которая привела весь русский народ в состояние разорения и нищеты, в значительной мере обусловивших нынешнее неслыханное бедствие голода... Комиссия г. Нуланса, — продолжала нота, — заменила помощь голодающим собиранием сведений о внутреннем состоянии Советской России... Это должно делаться под руководством тех людей, которые уже занимались этим изучением в ничем не прикрытых целях устройства мятежей и облегчения продвижения иностранных армий на территорию Советской республики».
Скоро окончательно раскрылись истинные замыслы организаторов кампании помощи. Агенты империалистов поддерживали контрреволюцион-ную работу, которую развернули в Помголе — так называли общественный комитет помощи голодающим — проникшие туда кадеты: Прокопович, Кускова, Кишкин и др. Преступная деятельность кадетов была разоблачена и ликвидирована. Связи их с иностранными разведками установлены были с полной очевидностью.
В октябре 1921 г. была созвана конференция представителей 20 стран — Бельгии, Великобритании, Франции, Японии, Италии, Германии, Польши, Румынии и др. Официальным мотивом созыва Брюссельской конференции был вопрос о помощи голодающим в России. В резолюции конференции было подчёркнуто, что основным условием организации помощи России должно стать признание долгов. Так, представители иностранных держав открыто показали, что хотят воспользоваться затруднительным положением Советской страны, чтобы поставить её на колени.
В ответ на брюссельскую резолюцию советское правительство обратилось 28 октября 1921 г. с нотой к правительствам Великобритании, Франции, США, Италии, Японии. Напомнив заявление Ллойд Джорджа 16 августа в английском Парламенте, что предложение использовать голод в России с целью заставить её уплатить долги есть «дьявольский замысел», советское правительство писало:
«Тем не менее Брюссельская конференция, вполне осведомлённая о том, что ввиду размеров голодного бедствия в России советское правительство не в состоянии собственными силами спасти пострадавшее население от гибели, поставила условием предоставления России кредитов, без которых серьёзная помощь голодающим невозможна, признание советским правительством старых долгов».
Разоблачив замыслы инициаторов Брюссельской конференции перед общественным мнением всех стран, советское правительство решило ещё раз подтвердить своё предложение признать на определённых условиях долги, чтобы выбить козырь из рук тех, кто считает отказ платить долги причиной борьбы против Советской страны. «Российское правительство заявляет, — значилось в советской ноте, — что оно готово признать за собой обязательства перед другими государствами и их гражданами по государственным займам, заключённым царским правительством до 1914 г., при предоставлении ему льготных условий, обеспечивающих ему практическую возможность выполнения этих обязательств. Само собой разумеется, что непременным условием этого признания является одновременное обязательство великих держав безусловно положить конец всяким действиям, угрожающим безопасности советских республик и дружественной Дальневосточной республики, их суверенным правам и неприкосновенности их границ, и, безусловно, соблюдать принципы их полного суверенитета и территориальной неприкосновенности... Для этой цели российское правительство предлагает скорейший созыв международной конференции, которая занялась бы намеченными выше задачами, рассмотрела бы требования других держав к российскому правительству и российского правительства к другим державам и выработала бы между ними окончательный мирный договор».
Понимая, что крупные капиталисты постараются замолчать его предложения, советское правительство попыталось расколоть единый фронт держателей русских ценностей и привлечь на свою сторону мелких держателей, которых насчитывалось много, особенно во Франции. Советское правительство, говоря о своих уступках, писало:
«Оно (российское правительство) тем самым идёт также навстречу желаниям многочисленных мелких держателей русских государственных займов, в особенности во Франции, для которых признание им царских долгов представляет существенный интерес».
Ответ французского правительства на советскую ноту последовал 9 ноября 1921 г. Он был адресован не советскому, а британскому правительству. Французское правительство вновь подтверждало, что при настоящих условиях ему кажутся «одновременно тщетными и опасными попытки возобновить контакт, хотя бы экономический, с территориями, подчинёнными диктатуре коммунистических вождей». Французская нота настаивала на безусловном подчинении советского правительства «моральным нормам, принятым всеми цивилизованными народами». Нота требовала признания не только довоенных долгов, но и всех остальных иностранных претензий (военные долги, национализированное имущество и т. п.). Наконец, нота настаивала на прекращении всякой «большевистской пропаганды».
 | страница назад |
|
страница вперед |  |
 |
Оставьте Ваш комментарий к этой статье и получите доступ к закрытому разделу сайта |
Добавление комментария |